Происхождение

Аврелий фон Кински появился на свет в первый день нового века, 1 января 1901 года, в родовом поместье Кински. Он был четвёртым сыном Артура фон Кински и Леи фон Плятен, младше Маркуса, Александра и Адриана, но старше большинства прочих многочисленных братьев и сестёр.

Детство Аврелия прошло в доме, где каждый из братьев был словно стихия. Маркус - старший, вечно рвущийся куда-то вдаль, вперед. Для Аврелия он был героем, еще до того как стал Императором... Александр, словно противоположность, сдержанный, логичный, почти аскетичный, он читал больше, чем говорил, и всегда казался старше своего возраста. Он был для Аврелия первым примером в жизни. 

На фоне этих старших братьев Аврелий рос молча. Он не стремился превзойти кого-то из них, он учился у всех. Он наблюдал, впитывал, разбирал характеры как шестерёнки сложной машины, и с самого юного возраста проявлял одну особенность - он не мечтал, он планировал.

Юность и создание Шаттенгард

Когда в 1910 году грянул Кровавый рассвет, старший брат Маркус ушёл на фронт, а дом Кински постепенно стал напоминать осаждённую крепость, и не только внешне, но и в духе. Сестры и младшие братья собирались по вечерам у камина, мать Лея всё чаще молчала, глядя на тлеющие угли. Адриан, Александр и сам Аврелий делили между собой внегласную обязанность - удержать дом на плаву... Но в отличие от братьев, что занимались землёй, архивами или припасами, Аврелия тянуло вглубь.

В возрасте 13 лет он был отправлен в закрытую академию под Карлсбадом, затерянную среди судетских склонов. Там преподавали отставные генералы, старые тактики, и, по слухам, один бывший агент старой разведки Альтенрейха. Академия готовила не просто офицеров, она воспитывала наблюдателей, агентов, лучших в своем деле. В тиши гор, вдали от фронта, Аврелий учился строевому делу и многим другим аспектам военного дела. Впервые он взял в руки винтовку не ради стрельбы, а чтобы понять как долго может человек не дрожать, глядя сквозь прицел на силуэт... Это было воспитание не для героев, а для тех, кто должен исчезать в тенях, не оставляя следов...

В 1916 году, в возрасте 15 лет, Аврелий добровольно отправился на фронт. Но не в составе регулярной армии. Он стал частью небольшой группы, позднее признанной первым формированием Шаттенгарда, тайной службы зачистки, устраняющей угрозы до того, как они перерастут в катастрофу. Их не называли по имени, и в докладах их действия были скрыты под формулировками "полевое вмешательство". Именно Аврелий является автором всей системы Шаттенгард, которая позднее реализуется в Аустрейне. В настоящий момент Шаттенгард является элитой страны, выполняя самые сложные и ответственные задачи.

Первой крупной операцией Аврелия стало задание в Дьоренхайме, старом венгерском городе, что находился под влиянием культа. Город исчез с радаров разведки. Люди пропадали. Из пограничных деревень Аустрейна исчезали целые семьи, а в ходе одного из похищений, отец пропавшей девушки ворвался в здание Лиги Суверенных Наций, в порыве гнева подстрелив Артура фон Кински, который ранее провел с девчушкой ночь перед самым ее исчезновением... То, что происходило в Дьоренхайме, до сих пор не раскрыто полностью, но достоверно известно - именно отряд Аврелия вошёл туда в одну безлунную ночь. Спустя трое суток в город прибыли войска, но культ уже был мёртв. Отряд потерял половину состава. Сам Аврелий был найден сидящим в подвале старой церкви, сгоревшей дотла, со стянутыми кровью бинтами на правой руке. На вопрос "что там было?" он ответил
"Это не важно... Главное - теперь этого нет..."

Возвращение из Тени

После событий в Дьоренхайме Аврелий не сразу вернулся в столицу, его здоровье требовало лечения, но более того, душа просила тишины... Несколько месяцев он провёл в обособленной резиденции под Люгенштадтом, где когда-то он сам, с маленькой группкой единомышленников, в перерывах между ожесточенными боями, под грохотом артиллерии, разрабатывал первые схемы будущей структуры Шаттенгарда...

В 1937 году Аврелий возглавил внутреннюю инспекцию Шаттенгарда. При нём структура, ранее считавшаяся отрядом зачистки, превратилась в полноценную разведывательную и военную ветвь с иерархией, полной анонимностью и присягой лично Императору. Конечно, он не кричал о результатах. Но в том же году исчезла последняя клетка культа, а в докладе Рейхсрату было сказано, что "среди граждан вновь воцарилась тишина".

К престолу...

Далее послужной список Аврелия продолжал расти. К 1944 году Аврелий был всё тем же - строгим, хладнокровным и скрытным, но не в тени. Его имя знали все кронхальтеры, его подпись стояла под многими операциями Шаттенгарда, его отчёты читались в Рейхсрате стоя. Он не претендовал на власть, он служил. Но Империя изменилась, и сам Маркус изменился с ней. Победа в Балканской войне, восстановление после нее всей индустрии, всё это подводило Аустрейн к новому этапу.

Когда вечером, 17 сентября 1944 года, Маркус внезапно выступил с экстренным обращением, вся страна замерла. Отец-основатель, первый Император Аустрейна стоял в зале Рейхсрата. Он объявил, что более не может быть Императором... Не потому, что уходит… а потому что переходит за грань. С этого дня он отказывался от своих земных полномочий и становился тем, кем он был для Аустрейна с самого его основания - Божественным Покровителем.

Новая система Триархии была провозглашена в тот же вечер. Полный текст Пакта опубликован не был, часть положений, касающихся особо важных механизмов кары, отслеживания и оценки остались тайными. Но страна услышала главное. Маркус, при полном согласии Алисы и одобрении Рейхсрата, назначил нового Императора! Это был Аврелий фон Кински...

Для всех, кто знал внутреннюю структуру Империи это не стало сюрпризом. Адриан, безусловно, идеальный администратор, но слишком привязан к своей земле и высказал личное нежелание, Александр - старше и мудрее, выполнял невероятно важную миссию за пределами страны. Маркус не доверил бы трон никому, кроме того, кто доказывал свою верность не словом, а действием. Аврелий был рядом с самого начала. Он строил Шаттенгард, он очищал Дьоренхайм, он сидел в подвалах Академии, когда остальные брали города...

Он видел в нём холодный ум, дисциплину, отсутствие амбиций. Именно это и стало главным условием выбора. Аврелий не рвался на трон, и потому был достоин его. Он не стал бы строить культ имени. Он не стал бы спорить с волей Маркуса. Он стал бы продолжением воли.

Коронация

Вейн готовился к этому дню неделю. На улицах расстилали новые штандарты, окна зданий были увешаны чёрно-золотыми полотнами, а над шпилями министерств впервые за долгие годы развевались флаги с двуглавым орлом, знаком единства и продолжения власти. И всё же, 20 сентября 1944 года, столица дрожала. На рассвете сотни отобранных рот Шаттенгарда, Рейхсвера и ритуальной стражи заполнили улицы от Дворца Императора до Рейхсрата. Артиллерия на холмах дала 21 залп. В центральной зале Вейна, где некогда подписывались первые указы Аустрейна, были собраны все кронхальтеры, высшие офицеры, управляющие регионов, магистры, архимаги, и, в последний момент, прибыли иностранные посольства. 

В этот миг тысячи на площади склонили головы. Во всех залах по всей Империи, от заснеженных гор Альп до берегов Черного моря, была объявлена новость - коронация завершилась, и Аустрейн обрёл нового стража, нового императора!